Февраль 1980 года. Союз Советских Социалистических Республик. Полгода до открытия летней Олимпиады в Москве. Никаких автомобильных пробок в столице. Бравурные марши, красные флаги с серпом и молотом, предвкушение спортивных побед. Уверенная в себе, сильная, самодостаточная страна, которой мы по праву гордились тогда и ждали от наших спортсменов только побед и рекордов. Но, на всякий случай, за много километров от Москвы, в селе Покровском Ярковского района, сносят еще добротное строение, знаменитый дом Распутина. Так, на всякий случай, из идеологических соображений, чтобы праздношатающиеся по стране иностранные гости, не дай бог, не приехали и не написали чего-нибудь идеологически вредного. Решение о сносе пришлось брать на себя, как  и в случае с Ипатьевским домом, местным партийным властям. И команда об уничтожении дома была отдана. Не помогло ничего: ни подписи, которые пытался собрать местный учитель истории, ни здравый смысл – более двухсот квадратов для любого села немало. Идеология тогда в стране главенствовала.

В стране многое делалось к датам

Замечательный тюменский поэт Николай Денисов написал удивительно честные и пронзительные строки:

Как при Сталине и Троцком,
На глазах свершая зло,
Сносят лучший дом
в Покровском,
Лучший дом на все село…

А ведь Распутин этот дом даже не строил. Он купил его  в 1906 году у лоцмана Тимофея Зубова за 1 700 тогдашних царских рублей. Сделка датирована 19 декабря. В архивах тюменского нотариата сохранились документы о сделке, подписанные нотариусом Албычевым.

Итак, дом Распутиным был куплен, выглядел он так, как вы видите на фото:

Всего три окна вверху и три внизу. Таким его мало кто помнит, потому что  в 1914 году Распутин затеет ремонт и расстроит дом на шесть окон. Вот таким его помнят многие, потому что после гражданской войны в нем находилась школа, и многие покровчане сидели там за партами. «Хороший, – говорят они, – был дом, добротный».

В стране тогда многое делалось «к датам». Дом  в Свердловске, в котором расстреляли Николая II с семьей, тоже снесли «к дате». Приближался 1978 год – год 110-летия со дня рождения Николая II и 60-летия со дня его расстрела. Эти годовщины могли привлечь внимание зарубежной прессы и «вражеских радиостанций», и по инициативе Юрия Андропова было принято Постановление ЦК КПСС

№ П 185.34 Секретно от 4 августа 1975 года о сносе особняка Ипатьева в городе Свердловске. Борис Ельцин в своих официальных воспоминаниях «Исповедь на заданную тему» пишет об этом так: «Нынче, в эпоху гласности, идет много разговоров о доме Ипатьевых, в подвалах которого были расстреляны бывший царь и его семья. Возвращение к истокам нашей искореженной, изодранной ложью и конъюнктурой истории – процесс естественный. Страна хочет знать правду о своем прошлом, в том числе и страшную правду. Трагедия семьи Романовых – это как раз та часть нашей истории, о которой было принято не распространяться. Именно в те годы, когда я находился на посту первого секретаря обкома,дом Ипатьевых был разрушен. Расскажу, как это произошло. К дому, где расстреляли царя, люди ходили всегда, хоть и ничем особенным он от соседних старых зданий не отличался, заселяли его какие-то мелкие конторки, но страшная трагедия, случившаяся здесь в 18-м году, заставляла людей подходить к этому месту, заглядывать в окна, просто молча стоять и смотреть на старый дом. Как известно, расстреляли семью Романовых по решению Уральского совета. Я сходил в областной архив, прочитал документы того времени. Еще совсем недавно факты об этом преступлении практически никому не были известны, существовала фальсифицированная версия в духе «Краткого курса», поэтому легко представить, с какой жадностью я вчитывался в страницы, датированные 18-м годом. Только в последнее время о последних днях семьи Романовых было опубликовано несколько подробных документальных очерков в нашей прессе, а тогда я оказался один из немногих, кто прикоснулся к тайне жестокого расстрела царя и его семьи. Читать эти страницы было тяжело. Близилась одна из дат, связанная с жизнью последнего русского царя. Как всегда на Западе, в газетах и журналах появились новые исследования, что-то из этих материалов передавали западные радиостанции на русском языке. Это подхлестнуло интерес к дому Ипатьевых, люди приезжали посмотреть на него даже из других городов. Я к этому относился совершенно спокойно, поскольку совершенно понятно было, что интерес этот вызван не монархическими чувствами, не жаждой воскресения нового царя. Здесь были совсем другие мотивы – и любопытство, и сострадание, и дань памяти, обыкновенные человеческие чувства. Но по каким-то линиям и каналам информация о большом количестве паломников к дому Ипатьевых дошла до Москвы. Не знаю, какие механизмы заработали, чего наши идеологи испугались, какие совещания и заседания проводились, тем не менее скоро получаю сек-ретный пакет из Москвы. Читаю и глазам своим не верю: закрытое постановление Политбюро о сносе дома Ипатьевых в Свердловске. А поскольку постановление секретное, значит, обком партии должен на себя брать всю ответственность за это бессмысленное решение. Уже на первом же бюро я столкнулся с резкой реакцией людей на команду из Москвы. Не подчиниться секретному постановлению Политбюро было невозможно. И через несколько дней ночью к дому Ипатьевых подъехала техника, к утру от здания ничего не осталось. Затем это место заасфальтировали. Еще один печальный эпизод  эпохи застоя. Я хорошо себе представлял, что рано или поздно всем нам будет стыдно за это варварство. Будет стыдно, но ничего исправить уже не удастся».

Я часто цитирую эти воспоминания нашего первого президента России во время экскурсии. И вот однажды, после этой цитаты, меня очень удивил мой высокопоставленный гость – Анатолий Чубайс. Взглянув на меня пристально, этот далеко не глупый человек вдруг спросил:

«И вы верите Борису Николаевичу?» Возникла пауза, а затем я нашлась: «Существуют разные версии, эта лишь одна из них, но если вы, один из главных фаворитов Ельцина, задали мне сейчас такой вопрос, то  я до конца своих дней буду сомневаться, так ли это было…» На это он только повел плечом. Однако через несколько дней после этой запомнившейся мне экскурсии я получила правительственную телеграмму с благодарностью. Подписана она была Анатолием Чубайсом.

Одна из версий

Если вдуматься, много общего в истории сноса дома Ипатьева и дома Распутина. Но, как и любые варварские деяния, они не останутся незамеченными. О них еще долго будут писать и говорить. Ведь память истории беспощадна и очень избирательна. Имена многих она безжалостно забывает или вспоминает изредка и формально, в силу необходимости, к другим же проявляет всевозрастающее внимание и интерес. Третьих совершенно неожиданно вдруг начинает возвеличивать и прославлять, открывая новые факты их биографии и коренным образом меняя устоявшиеся представления о них.

Итак, дом Распутина в феврале 1980 года снесен. На его месте построено безликое строение на два хозяина. Но на коньке крыши приколочена олимпийская символика московской олимпиады.

Этот деревянный символ сегодня является одним из экспонатов нашего музея. Спасибо Галине Распоповой и Юрию Осоткину, которые при ремонте крыши подарили экспонат музею.

Имущество

В 1916 году, когда Распутин был убит в столице и там же похоронен царской семьей в Александ-ровском парке, в селе Покровском наследниками огромного по тогдашним меркам дома станут жена, две дочери Распутина – Матрона и Варвара и сын Дмитрий. В наследственном деле нотариусом указано: параграф № 8 в какую сумму оценивают наследники каждое наследственное недвижимое имущество: дом – 2 000 руб-лей, завозня – 250 рублей, 2 амбара – 200 рублей, 3 конюшни – 150 рублей. А всего на сумму 2 600 рублей.

Наследники вступают в наследство, но пользоваться им будут недолго. Решением Волисполкома семью вначале начнут «уплотнять», а затем совсем выселят из дома отца (постановление № 36 от 24.12.1920 года). «Граждан Распутиных из дома выселить и разместить в доме больницу». Хотя здравые голоса на заседаниях в то время еще раздавались: «Но ведь Дмитрий Распутин – крестьянин, занимается хлебопашеством и сочувствует советской власти. Все требуемые ответственности отбывает беспрекословно. А также Распутин Дмитрий скрывался от белой банды». Не помогло. Выселят.

Его сестра Варвара в анкете при устройстве на работу на вопрос: «Ваш взгляд на советскую власть» тоже дает вполне лояльный ответ: «Как избавительница трудового народа». Ничего не помогает – они носят фамилию Распутины. Лидия Баранова в письме, написанном нам  в музей, отмечает: «Их из своего дома выселили при нас. Они на окраине села построили себе другой, небольшой, а потом их  и оттуда выселили куда-то на север». Удивительно, но правовые институты тогда еще все же как-то работали. Тюменский ГУБюст на жалобу Дмитрия Распутина о возврате ему конфискованного имущества отвечает: «Имущество конфисковано в нарушение существующего закона. Волисполкому вообще не представлено право национализировать или конфисковывать имущество согласно декрету СНК от 16.04.1920 года. Это право принадлежит только трибуналу или нарсуду». Но отдавать конфискованный лакомый кусок уже не хотелось. Вот характернаятелеграмма-приказ: «Покровскому Волисполкому из Тюмени. Вселять в больницу Распутина запрещается. Завгубздрава Успенская». Вот  и вся законность. Как  в той пословице «Если нельзя, но очень хочется, значит, можно».

В 20-х годах на распутинский дом претендовал даже заезжий цирк-шапито. В архивах сохранилось заявление по этому поводу. Потом в нем будет больница, школа, КБО, хозмаг и т.д. Он доживет до олимпийского 1980-го. И в этом же олимпийском умрет. На фото - снос дома.

Любопытна еще одна редкая фотография дома, которая сегодня публикуется впервые. На фоне дома Распутина (в центре) стоит уроженец села Покровского, министр мясной и молочной промышленности СССР, чрезвычайный и полномочный посол СССР в Афганистане Сергей Антонов со своими родственниками и односельчанами. 

Снимок сделан в 50-х годах. Вот каких неординарных людей рождает Покровская земля.

Но годы идут, и вот он, 2014-й, олимпийский год. Теперь уже зимняя Олимпиада в Сочи. Но как и в 80-м – 22-я. Размышляя об этом, я вспомнила, что своя деревенская олимпиада проходила в Покровском еще при жизни Распутина. Было это обычно после посевных и уборочных. Особенностью праздника являлся обряд конской мольбы. Для этого лошадей чистили, расчесывали им гривы и хвосты, вплетали в них яркие ленты и лоскутки ткани, а затем проводили скачки.

Лошадей у Распутина было много. В наследственном деле читаем:

«Лошадь мерин вороной масти, грива на правую сторону, 16-ти лет – 100 руб.

Еще лошадь мерин вороной масти 16-ти лет – 100 руб.

Жеребец рыжей масти, грива на левую сторону 3-х лет – 100 руб.

Лошадь мерин голубой масти 16-ти лет – 100 руб.

Кобыла корей масти, грива на левую сторону, 9 лет с жеребенком – 125 руб.

Жеребчик гнедой масти 3 года – 70 руб.

Жеребчик серой масти один год – 50 руб.

Жеребчик темно-серой масти 5 лет большого роста – 1 000 руб.».

И имена они носили тоже приметные: Колька, Красотка, Серко.

Распутин очень любил участвовать в таких скачках и, по воспоминаниям старожилов, страшно огорчался, если его лошадь не приходила первой.

Время неумолимо идет вперед, но очень странно, что распутинская тема начинает совершенно по-другому звучать в наше время.

Марина СМИРНОВА, директор музея Григория Распутина

Источник: газета "Тюменская область сегодня"

• < Вперед
• Назад >